Здесь речь идет о лжеучениях, о еретических учениях и еретиках, которые в тысячи раз опаснее самых заразных болезней и самых жестоких маньяков и убийц. Они своей ересью убивают не только тело, но и душу, и не у одного человека, а у тысяч людей.
Скажем и о других словах святого Иоанна Златоуста: не следует нам убивать еретиков, ведь если бы мы убивали еретиков, то во вселенной шла бы непрекращающаяся война.
Святитель говорит это о церковном причте, а не о царях или князьях или судьях земных. О царях, князьях и судьях говорят святые апостолы. Апостол Павел [учит]: Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее, ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое (Рим. 13, 3-4) .
Великий Иоанн Златоуст пишет: царским судом и гражданскими законами обуздывается воля безумных людей, творящих смертные грехи и губящих душу и тело. Так говорят и священные правила святых отцов
О ком можно сказать, что они не только тело губят? Убийца и тот, кто занимается разбоем или притесняет ближнего, губит лишь тело. Когда же Златоуст говорит о людях, «губящих душу и тело», он имеет в виду еретиков и отступников: они вместе с телом губят и душу, прельщая православных еретическими учениями.
И что же? Если они сотворят зло, то грех и на душе попустившего, то есть на царе, на князе и на судье земном: они дали волю злочестивым людям, и за это с них спросит Бог в страшный день Второго Пришествия Его. И потому цари и властители должны иметь попечение о том, чтобы карать еретиков, восстающих на Христа. Согласно с этим наставляет и учит священный Златоуст: то, что происходит по воле Божией, хотя и может казаться злом, есть наибольшее добро; а то, что против воли Божией и не угодно Ему, хотя и может казаться хорошим, - наиболее злое и законопреступное дело. Если кто-нибудь убьет по воле Божией - убийство это лучше всякого человеколюбия. Если же кто-нибудь и окажет милость, из человеколюбия, но вопреки воле Божией, - милость эта недостойнее всякого убийства. Не природа вещей, но Божий суд делает их добрыми или дурными.